Исторически эта тема серьезно не изучалась, но в местной прессе коллега из «Ленских Вестей» Олег Иванов, пытался что-то выяснить и даже написал об этом статью. Местные краеведы большого интереса к этой истории не проявляли, потому что Светлана Константиновна Пшенникова считала невозможной такую ситуацию, хотя и слышала о ней с детства.
Тем не менее, тема нам показалась очень интересной и даже немного мистической и на очередной планерке было принято решение заняться собственным расследованием ситуации. Что бы исследование проходило по правилам краеведческой науки, был составлен план и действовать стали по разным направлениям.
Во первых, стали выяснять как звали пропавшего ребенка и начали искать родственников девочки. В это же время встречались со старожилами и с их слов описывали ситуацию того времени, без контекста поисков. Просто выясняли подробности быта и нравов того времени. В это же время составили список лиц, которые могли что то знать об этой истории в силу своего служебного положения, так как занимали государственные посты в 60-70 е годы прошлого века.
Во вторых, сделали запросы в архивы МВД и ГУФСИНа, а так-же Усть-Кутского ГОРОНО.
В третьих, договорились с приездом из Иркутска специалиста с тепловизором, что бы просветить стены бывшего Горкома на предмет пустот и полостей.
Начав работу по поиску пропавшей девочки, мы даже не представляли, какой она будет интересной. Все что мы знали перед расследованием, это то, что примерно в 1954 годау, около здания строящегося Горкома без следа исчезла девочка примерно 7 лет. Больше ее никто не видел, но по городу распространились слухи о том, что ее поймали заключенные работавшие на стройке, якобы изнасиловали, а потом убили и замуровали в стену строящегося здания. Все это якобы в адрес Горкома КПСС Усть-Кута в 60-е годы написал в письме бывший заключенный, которого замучила совесть, перед своей смертью. Он же и указал примерное место захоронения. Естественно, что коммунисты информации не дали ходу и утаили письмо, но слух об этом просочился в народ. Вот такие вводные данные, которыми мы располагали на момент начала поисков.
Нас сразу насторожило нетипичное поведение заключенных, и оно еще больше укрепилось, когда один из старожилов рассказал, что маленьким мальчиком лет 5, бегал на стройку Районного Дома Культуры (РДК), и читал заключенным стихи, за что те угощали его сахаром. Правда другая опрошенная пожилая женщина, рассказывала о якобы бытовавших среди заключенных убийствах людей за проигрыш в карты. Рассказов накопилось много и в большинстве своем очень интересные, и в конце концов они вывели нас к интересующему событию.
Расспрашивая современников стройки Горкома, мы нашли родственников пропавшего ребенка и узнали ее имя. Оказалось что у нее до сих пор в Усть-Куте живут родственники. Племянник, сын родной сестры живет в Старой РЭБ, а родной брат в городе Киренске. Звали девочку Таюрская Нина Феодосовна, 1946 года рождения, проживала с родителями в домах «Ангарлага» в районе остановки «8 марта». На момент пропажи летом 1954 года, успела окончить 1-й «а» класс 1-й школы Усть-Кута, которая находилась тогда в здании где сейчас расположен Военкомат. Момент пропажи родственники девочки описали так :
« Вокруг того места, где сейчас находится Лицей и Горком, находилась стройка обнесенная забором. Строили здания заключенные ГУЛАГа, которых в то время в Усть-Куте находилось гораздо больше, чем жителей. На стройке работала кладовщицей тетя девочки, которой они с сестрой понесли обед. Сестра была постарше. Когда принесли узелок к воротам промзоны, они открылись и из них выехала машина. Нина увидела тетю внутри территории и побежала к ней, и из-за машины охрана ее не успела остановить. Сестра кинулась за ней, но ее не пустили во внутрь, сказали сейчас выведут сестру наружу. Подождав немного около ворот, девочка ушла домой, думая что Нина осталась с тетей, но когда тетя пришла домой и сказала что не видела племянницу, сразу-же начались поиски. Обшарив всю территорию объекта, милиция ничего не нашла и продолжила искать уже за пределами стройки. Останавливать строительство никто не собирался и при большом уровне миграции в то время, поиски практически не велись.»
на фото:1 «а» класс школы №1 г. Усть-Кута, 1953 год
Получив новые данные, мы попытались документально установить существование Таюрской Нины. Даже нашли ее одноклассниц, которые правда смутно помнят ее пропажу, объясняя это тем, что в период 54-56 годы, много народу уезжало из Усть-Кута по амнистиям и состав классов каждый год менялся кардинально. Тем более версию пропажи девочки официально не признавали, а только на уровне слухов. Официальные письма из различных органов на наши запросы нам тоже не помогли. Из ГОРОНО пришел ответ, что классные журналы сохранились только с 1970 года, а все что было раньше, утеряно при пожаре в 1969 году. По базам данных в МВД, такой случай не зафиксирован, но у них данные только с 1965 года. ГУФСИН вообще не располагают сведениями старше 40 лет. Только Усть-Кутский ЗАГС подтвердил информацию о рождении 1946 году Нины Таюрской, родители которой проживавали в домах «Золототранса».
Тогда мы начали встречаться с бывшими должностными лицами Усть-Кутского района, которые могли об этом что то знать. Нам даже в начале 2015 года удалось побеседовать по телефону с бывшим первым секретарем ГК КПСС Усть-Кута, Панчуковым И.А., проживавшим в городе Иркутске. Иван Алексеевич тоже слышал об этом случае, но считал его просто легендой. Его приемники об этой истории ничего не рассказывали, а узнал он о ней от своего коллеги Конотопца. Правда Иван Алексеевич очень удивился, что Конотопец верит таким слухам.
Один из секретарей комсомола того времени, Басов Валерий Степанович был знаком с этими слухами, и подсказал человека который что-то мог знать. Нашим собеседником стал Эдуард Пихтин, работавший в горкоме ВЛКСМ города при председателях горсовета (как сейчас мэр района) Талебине и Семичеве. Оказывается Пихтин не только слышал об этом случае, но еще и занимался расследованием в 70-е годы самостоятельно(!). В беседе с нами он поведал о многих деталях, которые мы упустили из виду, но про существование письма от бывшего заключенного Эдуард Александрович не смог подтвердить. Он слышал о нем, но само письмо не видел, и даже если бы оно было, его бы уничтожили, а не стали хранить. Так-же никто бы не стал разбирать стены здания и искать останки ребенка, ведь на всех уровнях транслировалось об обществе строителей коммунизма, при которых такие преступления невозможны. В то время вообще засекречивалось все, что могло вызвать неоднозначные слухи.
Исследования здания Горкома специалистами с тепловизором, тоже результатов не дали. Оказывается практически все здание состоит из различных пустот. Везде замурованы трубы отопления и кабельная канализация, а так-же шахты вентиляции и просто пустоты от халтурной работы зэков. За две недели поисков, нашли старый зэковский ботинок, кусок телогрейки и коробки от папирос «Казбек» и махорки. Дальнейшие поиски пришлось прекратить до тех пор, пока не определится точно участок исследования, потому что все здание представляло из себя «улей» с пустотами.
Параллельно с нами поиском в архивах занимался наш сотрудник в Москве. Он изучал случаи захоронения в стенах зданий с точки зрения ритуальных убийств. Переработав кучу тематического материала, он сообщил нам очень интересную новость. Оказывается, здания в которых имеются замурованные люди, выглядят по особому. Они буквально начинают разваливаться вскоре после строительства, но их не удается разрушить врагу! Это совпадало с нашим объектом, ведь здание горкома было треснуто в четырех местах от фундамента до крыши и эти трещины со слов старожилов, существовали всегда.
«Строительная жертва — распространённый по всему миру обряд жертвоприношения совершавшийся при закладке различных строений — домов, крепостей, ворот, насыпей, замков, мостов и иных сооружений, когда жертву закладывали в фундамент или основание строения, или же замуровывали в стены здания. В качестве жертвы могла выступать человеческая кровь, различные животные, однако в основном обычай касался человеческой жертвы, — чаще детей или молодых женщин, и в такой форме строительная жертва была распространена даже в христианской Европе, официально церковь только смягчала этот обряд. Жертва приносилась с целью сделать постройку долговечной, стены замков нерушимыми а города неприступными, предотвратить смерть строителей здания и его первых хозяев. В некоторых случаях считалось, что жертва своей смертью или кровью скрепляла стены, или же становилась демоном-покровителем здания, охраняющим его от падения и разрушения. Обычай с различными искажениями происходит от языческого поклонения деревьям как тотемам. (Википедия)»
«По словам византийской хроники Малалы, Александр Великий при основании города Александрии принес в жертву девицу Македонию; Август при основании Анкиры — девицу Грегорию; Тиверийпри постройке большого театра в Антиохии— девицу Антигону; Траян, восстановляя после землетрясения разрушенный город Антиохию, принес в жертву красивую антиохийскую девицу Каллиопу. Древнехристианский номоканон гласит: «При постройке домов имеют обыкновение класть человеческое тело в качестве фундамента. Кто положит человека в фундамент, тому наказание — 12 лет церковного покаяния и 300 поклонов. Клади в фундамент кабана, или быка, или козла» [Sartori 1898, S. 8]. Таким образом, христианское церковное право не отвергало всего обычая в целом, а только требовало замены человеческой жертвы домашним животным».
Исходя из исторических хроник, такой обычай существовал, но к Усть-Куту его никак привязать было нельзя, так как мы далеки от мысли, что ребенка принесли в сакральную жертву. Конечно, можно связать коммунистический режим с властью сатанинских сил на земле, и даже найти этому подтверждение в некоторых специфичных особенностях бывших тогда государственной политикой. Например обязательные человеческие жертвоприношения внутри сатанинского культа (политические репрессии невинных людей в СССР), или обязательная усеченная пирамида с террафимом (мумией) внутри (мавзолей) в центре культа, как у ацтеков и майя, а так-же у ближневосточных поклонников Баала и Маат в зиккуратах. Для этого нужно признавать обязательное вмешательство потусторонних сил, но тогда наше исследование уйдет из поля сугубо научного, в трансцендентную плоскость. Взвесив все за и против, мы отказались от версии сакральной жертвы темным силам, хотя некоторые наши коллеги прямо настаивали именно на ней.
Во время обработки информации, мы даже нашли фотографии 1-а класса 1-й школы Усть-Кута, на которой одноклассницы девочки, показали ее на фото. Тамара Александровна Кузнецова (Жукова), рассказала, что впервые услышала об этом случае, когда ей было уже лет 15, и услышала это именно от членов семьи Таюрских, а точнее от её сестры Галины. Слышала что девочка пропала и так её и не нашли. Наталья Александровна Тупицина, учившаяся в одном классе с Ниной Таюрской в 1953-54 годах, рассказала, что слышала об этой истории с детства, но не ассоциировала пропавшую с одноклассницей. Уровень миграции тогда был очень высоким и состав класса менялся очень сильно примерно до 5 класса. Люди из Усть-Кута уезжали и детей становилось все меньше.
Все вроде бы сходилось в этой запутанной истории, но единственное что нас смущало, это отсутствие документального подтверждения пропажи или поисков девочки. Конечно, это нивилировалось тем, что во время сверхсекретности такие вещи не фиксировали в обычном документообороте, а доступа к «секретке» у нас не было. Да и обычный бардак в документах того времени, нас нисколько не удивил. Тем не менее, рассказы очевидцев, тоже можно воспринимать как своего рода свидетельства. Не хватало только самого главного, найти останки пропавшей девочки, а вот их нам как раз отыскать не удалось. Это нас сильно смущало и где дальше искать мы честно говоря даже не знали, но тут нам позвонил один из бывших сотрудников КГБ СССР, проживающий сейчас в Иркутске и поинтересовался нашими изысканиями. Внимательно выслушав нас, он сказал, что мы ищем не то и не там. Видимо он обладал какой-то оперативной информацией, которую не захотел озвучивать полностью, не смотря на наши уговоры. Полковник в отставке сказал, что тело нужно искать не в стенах здания, а в стене бывшей кочегарки, где у зэков была бытовка. И искать нужно не пустоты, а наоборот, не типичное для стен уплотнение. Так как девочку якобы расчленили, сложили в мешок и залили цементом в кирпичную кладку подвала.
Мы сначала даже опешили от такой информации, но потом одна из сотрудниц вспомнила, что во время сканирования тепловизором они видели какие то уплотнения в подвале здания. Приехав посмотреть еще раз на это место, мы обнаружили воду в подвальном помещении, а так как на улице уже холодно, и откачивать воду из подвала проблематично и в принципе некуда, то мы решили оставить поиски до весны 2017 года.
Конечно, наша версия не претендует на то, что именно она и есть абсолютно правильная и окончательная, до тех пор, пока не будет найден субъект поисков, но мы старались и исследуя материал узнали очень много нового и интересного из истории нашего города. Собранные данные пригодятся нам во многих других проектах по изучению истории Усть-Кута. Будем рады, если кого-нибудь это тоже заинтересует!
(продолжение следует).
Алексей Тупицин
«Усть-Кут24»
(С) 2016
Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено некоммерческими организациями и (или) средствами массовой информации, требующими полной отмены законодательства об иностранных агентах
"....В Усть-Кутском роддоме торговали наркотиками
Усть-Кутский городской суд вынес приговор сыну заведующей местным отделением роддома Ольги Тарбеевой и её заместителю. Пользуясь положением, Николай Тарбеев и Оксана Антипина торговали больничными листами и наркотическими препаратами прямо в здании медучреждения, сообщает «Усть-Кут 24». Также выяснилось, что Антипина уже привлекалась за аналогичные преступления во время работы в Ангарске.
Суд приговорил Тарбеева к четырем годам строгого режима, Антипину – лишь к штрафу в 50 тысяч рублей.
Ариэль Эмет
Специально для «УК24»
фото: из открытых источников
Канал в Телеграмм
Наш Инстаграм
Страничка в Одноклассник
Вы сможете добавить комментарий после авторизации